Анатомия долга. Почему Россия платит по кредитам, которых она никогда не брала

Россия заканчивает выплачивать долги, доставшиеся ей после распада Советского Союза. Последний транш в размере 125,2 млн долларов будет осуществлён в пользу бывшей югославской республики Боснии и Герцеговины. На этом финансовая память об СССР, казалось бы, должна прекратить свое существование. Однако история советских долгов оставляет слишком много вопросов, чтобы считаться завершённой.

Откуда взялся этот долг? И почему выплаты завершились на Боснии, которая к моменту распада СССР еще не была полноценным государством? Это поучительная история о наивности, недальновидности и неблагодарности.

Снежный ком долга

Советский Союз старался не брать денег в долг; наоборот, исправно снабжал развивающиеся страны продовольствием, оборудованием, оружием и советниками как бы в кредит – понимая, конечно, что денег он не увидит до морковкина заговенья.  Проблемы начались тогда, когда в результате конфликтов на Ближнем Востоке резко выросла стоимость нефти – и Союз ощутил всю сладость беспроблемных нефтяных денег. Именно с ними связано легендарное «брежневское благополучие».

К сожалению, экономические способности тогдашнего руководства страны оставляли желать лучшего: кажется, брежневская геронтократия поверила, что так будет всегда. И когда в начале 1980-х цены на энергоносители резко рухнули, СССР оказался не готов к резкому сокращению доходов: он уже привык жить на широкую ногу, финансировать красные революции по всему миру, подсел на относительно недорогой импорт из стран Совета экономической взаимопомощи (СЭВ).

Именно с этим, а не с естественными кадровыми изменениями в руководстве страны, связан острый экономический кризис второй половины 1980-х годов. Советскому Союзу не удалось компенсировать выпавшие доходы, а свои обязательства он стремился выполнять почти до последней минуты. К 1983 году долг СССР составлял порядка 5 млрд долларов – куда более полновесных, чем сейчас, но это было менее 2% ВВП страны. А с 1984 года страна уже начала жить не по средствам. К 1985-му мы были должны 15 млрд, к концу 1986-го 30 млрд, в 1989-м пробили отметку 50 млрд. А потом, уже в агонии пытаясь как-то удержать страну, заняли еще 30 млрд – прекрасно понимая, что отдавать все равно будет кто-то другой.

Дурное наследство

При передаче дел на рубеже 1991-92 годов первое российское правительство получило казну практически пустой – по крайней мере так гласит версия первого российского правительства.

Обнулить долги «проклятого режима» в одностороннем порядке, как это сделал Ленин в 1917-18-м годах, Ельцин не мог – в конце концов, к власти его привела поддержка Запада, превыше всего ценящего материальные ресурсы. Поэтому пришлось странам экс-СССР сесть за стол переговоров и разделить долги – как дебет, так и кредит – между собой. России досталось 61,34% того и другого.

Дебет в тот момент почти вдвое превышал кредит, но после вступления нашей страны в Парижский клуб кредиторов он мало-помалу списывался и в итоге был списан практически весь. Что взять с нищих Кубы, Анголы и Вьетнама? И только нищей России прощать долги никто не собирался.

В 1993 году ситуация изменилась: устав делить советские активы, наследники большой страны приняли нулевой вариант, по которому Россия получила все. Все имущество СССР за рубежом. И все его долги.

Благодарные партнеры

Судьба советского долга – это, по сути своей, одно огромное уголовное дело: достаточно вспомнить, как приближенные к власти бизнесмены выкупали у ошарашенных переменами иностранцев «безнадежные» российские долги с дисконтом в 80–90%, а потом предъявляли их российской казне в полном объеме.

Примерно 70% долгов СССР приходилось на так называемые развитые страны. С ними все понятно – американцы и европейцы действительно активно кредитовали perestroika и glasnost, чтобы изменить курс геополитического врага, избавиться от страха перед ним. Горбачев не был лишен коммерческой жилки: любое из громко освещавшихся соглашений о сокращении вооружений негласно сопровождалось увесистыми «кредитами на неотложные нужды».

Гораздо интереснее то, что остальные деньги мы оказались должны своим бывшим партнерам по СЭВ. После сложных взаимозачетов (внутри СЭВ торговали на условные рубли) выяснилось, что СССР - вложившийся в послевоенное восстановление Восточной Европы, софинансировавший все крупные проекты, почти бесплатно предоставлявший энергоресурсы и никогда не отказывавший в научной и технической помощи - обязан за это всё заплатить! И речь не о «компенсации за оккупацию», а именно о финансовом балансе.

Не беремся сказать, какой откат получили граждане, подписывавшие результаты такого взаимозачета. Но единственным долгом в Восточной Европе, имевшим хоть какой-то смысл, была задолженность перед Чехословакией (5,4 млрд долларов). Тут Союз действительно больше брал, чем отдавал – тем более что чешская промышленная продукция была куда качественнее советской.

А, скажем, Румынии Россия была должна за… строительство горно-обогатительного комбината в украинском Кривом Роге. Комбинат работает на экономику Украины и по сей день, долг за него Россией выплачен.

С последним фрагментом долга вообще вышло забавно. Бывшей Югославии Союз задолжал не так уж много, но ее наследники не смогли договориться между собой, так что Россия сама решала, кому из них сколько отдать. Львиную долю получила, конечно, Сербия, но и остальным понемногу перепадало. К лету дойдет очередь и до Боснии.

* * *

До начала 2000-х Россия с огромным трудом обслуживала долг, не раз реструктурировала его через Парижский клуб – и только на волне роста нефтяных цен смогла наконец сбросить с плеч основную его часть. Ведь беда долга еще и в том, что по нему постоянно набегают проценты, так что в итоге Россия выплатила куда больше, чем назанимал Советский Союз. Как по истинным долгам, так и по мнимым.

Впрочем, не стоит заблуждаться: бремя советских долгов уже давно не входит в число самых тяжких для российской экономики. За последние годы мы успели набрать собственных кредитов больше чем на полсотни миллиардов долларов. К 1 января 2017-го совокупный государственный долг России составлял 51,2 млрд долл., и «советская» его часть составляла лишь четверть процента (!) от этой суммы.